В российском прокате идет поэтическая мелодрама современного итальянского классика Паоло Соррентино «Партенопа» — о молодой красавице, которая пленяет весь Неаполь и окрестности. Сама она растет, окруженная восхищенными мужчинами, но всю жизнь ищет ответы на главные вопросы мироздания. Фильм Соррентино, ставший самым неудачным в карьере (ни высоких зрительских рейтингов, ни положительного консенсуса критиков), тем временем предлагает свежий взгляд на вечные человеческие искания. Кинокритик Катя Степная считает, что автор «Молодости» и «Великой красоты» сумел снять освобождающее кино о непостижимости жизни и утраченном времени.
Партенопа де Сангре (восхитительная Селеста Далла Порта) рождается в бухте послевоенного Неаполя как новая надежда. В конце 60-х она королева Кампаньи, на которую все мужчины заглядываются, пока она загорает на пляже, курит и читает книжки. Под музыку Войцеха Киляра она грациозно прогуливается по берегу, собирает восхищенные взгляды и флиртует со всеми — от случайных прохожих до ближайших родственников. «Я слишком молода, чтобы разбираться в таких тонкостях», — парирует она, когда ее пытаются втянуть в очередной псевдоинтеллектуальный разговор. Окружающие подмечают ее пытливый ум и наблюдательность, но кого волнует интеллект Партенопы при ее красоте? Девушке прочат кинокарьеру и удачное замужество — кто не воспользуется такими природными данными? Но Партенопа тянется за знаниями.
«Я ничего не знаю, но мне всё нравится», — заявляет она на вступительном экзамене в университет, обескураживая приемную комиссию после ответа по выученному билету по Альтюссеру и Леви-Строссу. Профессор бурчит: «Вы ждете ответа, но не умеете задавать вопросы», — но всё равно зачисляет Партенопу авансом: в конце концов, у всех абитуриентов одинаково глупый вид. Во взрослой жизни Партенопу ждут много-много свиданий и эротики, встречи с великим писателем (Гэри Олдман) и священником, несколько прикосновений к сверхъестественному, диплом на тему «Культурные границы чуда», путешествия на райские острова и в кварталы бедноты, участие в студенческих волнениях — и полное одиночество в тихом ликовании.
Фильм Соррентино — кино непокоя, такая же обманка, как и скользящая сквозь десятилетия главная героиня. Начинающийся как триумф «мужского взгляда» (Партенопа постоянно меняет купальники, поправляет волосы от ветра, живописно курит на мансарде и носит одно сногсшибательно сексапильное платье за другим), ближе к середине фильм меняет тон и начинает вести зрителя к неизведанному. От «Мектуба, любовь моя» Кешиша — прямиком к «Рыцарю кубков» Терренса Малика. От уже понятного архетипа «богини», «дивы», «сирены» — к собственным поискам смысла и освобождению от бремени красивой женщины. Сперва мы только и делаем, что смотрим на Партенопу в упор, но не видим, как она смотрит на мир. Со временем мы понимаем, что ее красота — сверхсила, накрывающая другую сверхсилу — жажду познания.
Колдовская Партенопа — это и образ надежды Неаполя, родного города Соррентино, который уже признавался в любви к нему в автобиографической драме «Рука Бога». «Дорогие ужасные неаполитанцы», — обращается к землякам уехавшая на север кинозвезда и бросает привычные для итальянца обвинения жителей Кампаньи в пошлости, мелочности и безвкусице. Второй вердикт Соррентино об упущенных возможностях Неаполя (а шире — Италии или всей старой Европы) — «перепутать несущественное с наиважнейшим». Именно этого в своей жизни пытается избежать женщина-метафора Партенопа. Но по заверению ее профессора и наставника, «видеть — это последнее, чему мы учимся, когда ничего другого уже не осталось». Ни времени, ни молодости, ни сил.
Есть подозрение, что «Партенопа» могла разозлить публику и этой афористичностью, и нарочитой антиактуальностью, и постоянными отступлениями в разные стороны — то в церковь, то на Капри, то в море, то в академию. Фильм Соррентино приобретает форму только в самом конце, два часа водя зрителей по разным комнатам с необязательными происшествиями и необъяснимыми чудесами. Как всегда, высокое и низкое у Соррентино неотделимы. Как только драма станет высокопарной, мы услышим горькую шутку про измену, как только абсурд захлестнет экран, нам покажут католическое чудо. Как точный набросок из плавных линий, «Партенопа» на титрах обретет все определяющие ее очертания. В этой метафорической женской истории нет ничего лишнего: и футбольные болельщики Napoli, и академический поцелуй при вручении диплома, и бразильский пластический хирург, и кадры, как «раздевается Неаполь», складываются в единый рисунок о прихотливости, непредсказуемости и непостижимости человеческой жизни. Особенно если судить о вещах по тому, какими они представляются.
Соррентино снял лиричный фильм о том, как красота путает следы, вопросы остаются без ответов даже в цитадели знаний, «любовь непосильна», а отпустить себя — самое сложное, что предстоит сделать человеку. На том месте, где когда-то сидела мокрая после купания Партенопа, сидят уже другие молодые ребята и играют в танго втроем. Другие беременные студентки пытаются сдать зачет по антропологии. Новые обладатели красивых лиц приходят в университеты с растерянностью и огнем в глазах. Витиеватые комплименты, признания и обещания облекаются в более современные слова. А привычку смотреть и способность видеть по-прежнему будут разделять десятилетия. Иметь на всё готовый ответ — такую роскошь могут позволить себе только молодость и красота.