Нарастить, чтобы замедлить

Авторитарные страны Муринус и Ботния, а также члены недружественного Западу блока Оккакус долгое время вели враждебную деятельность против НАТО. Однажды они решили вторгнуться с востока на территорию Альянса, задействовав силы пехоты, бронетехнику, артиллерию и авиацию. В ответ члены НАТО применили пятую статью своего устава о коллективной обороне и вступили в ожесточенный бой с агрессором.

Конечно, Муринус и Ботния — вымышленные страны, а Оккакус — несуществующий блок. Речь идет об обозначении условного противника в сценариях масштабных учений НАТО последних лет. На них Альянс отрабатывал реакцию на нападение России либо российско-белорусского союза на свою восточную границу.

Впрочем, после полномасштабного вторжения РФ в Украину в феврале 2022 года на Западе перестали использовать вымышленные названия для потенциальных агрессоров. Как сообщал в январе 2024 года немецкий таблоид Bild, попавший в их руки секретный документ Бундесвера описывал возможный сценарий начала войны между Россией и НАТО уже летом 2025 года.

Суть этого сценария такова. Вначале Кремль наращивает войска у границ Польши и Литвы под предлогом учений. Затем провоцирует пограничный конфликт в районе Сувалкского коридора. Эта территория на границе между Литвой и Польшей, через которую страны Балтии соединены с остальным ЕС, считается самым уязвимым местом НАТО. В ответ на действия Москвы Альянс решает перебросить в район конфликта дополнительные военные силы.

Комментируя материал Bild, в НАТО подчеркнули, что речь идет не о прогнозе, а об учебном сценарии, который всегда основан на вымышленных событиях. Но при этом пояснили, что в нынешних условиях «более уместно использовать существующие страны и географические регионы», чем придумывать муринусы и оккакусы.

Факторы сдерживания

Публикация Bild привлекла к себе особое внимание, так как незадолго до этого глава Минобороны ФРГ Борис Писториус выступил уже не с учебным сценарием, а с отчетливым прогнозом. Он предупредил: нападения со стороны РФ на страны НАТО можно ждать в ближайшие «пять-восемь лет».

О необходимости готовиться к войне упоминали также власти Швеции.

К началу 2025 года тема лишь продолжила набирать обороты. 22 января на ежегодной конференции Европейского оборонного агентства (ЕDА) в Брюсселе глава дипломатии ЕС Кая Каллас заявила: «Многие из наших национальных разведывательных служб предоставляют нам данные о том, что Россия может проверить нашу готовность к обороне через три-пять лет. Говорят, что я занимаю позицию “ястреба” в отношении России. Но я думаю, что просто реалистично к ней отношусь».

В разговоре с «Новой-Европа» финский политолог и исследователь Института внешней политики (FIIA) Юри Лавикайнен предположил: Кремль мог бы принять решение об агрессии, если бы увидел для этого «окно возможностей», которое возникнет при соблюдении двух конкретных условий.

— [Прежде всего], в Москве должны решить, что США вряд ли выполнят свои обязательства по защите Европы или что они в конкретный момент времени не способны гарантировать защиту из-за своего участия в другой войне — например, с Китаем.

Такой сценарий обсуждают и эксперты Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI): в 2026–2028 годах Пекин может попытаться взять в блокаду или вторгнуться на Тайвань либо на другие спорные территории, США будут вынуждены выполнять обязательства перед союзниками на этом театре военных действий и, как следствие, не смогут оперативно перебросить масштабное подкрепление в Европу.

При этом речь речь может идти об ограниченной по масштабам российской атаке на восточные рубежи НАТО, которая позволит «проверить решимость Альянса и продемонстрировать недостаточную солидарность его членов», считает бывший заместитель помощника генсекретаря НАТО по новым вызовам безопасности Джейми Ши. В разговоре с «Новой-Европа» он предупредил, что при таком сценарии Альянс может начать восприниматься как «пустая оболочка», что «позволит Путину запугать страны континентальной Европы, добиться влияния там и втащить их в свою политическую и экономическую орбиту».

Второе условие появления «окна возможностей» для Кремля, упомянутое Юри Лавикайненом, связано с динамикой развития оборонных возможностей РФ и европейских стран:

— Россия способна быстро наращивать военный потенциал. Если Европа не будет действовать так же, соотношение сил в краткосрочной перспективе может измениться в пользу Кремля настолько, что он сочтет это уникальным шансом [для нападения].

То, что «темпы восстановления российской армии оказались быстрее, чем ожидали западные аналитики», признают также в профильном американском аналитическом центре Quincy Institute for Responsible Statecraft, но добавляют, что «готовность российских вооруженных сил вряд ли будет основным фактором, определяющим принятие решений в Москве [насчет вторжения]».

Что может быть решающими факторами, по мнению Джейми Ши, так это действия нового президента США Дональда Трампа и исход войны в Украине. 

В случае же «жизнеспособного мирного соглашения» по конфликту в Украине многие европейские страны, как считает Джейми Ши, «смогут внести вклад в развертывание миротворческих сил в буферной зоне между Украиной и Россией» — и это тоже сдержит амбиции Кремля.

Мнение, что Кремль может сдержать от агрессии только силовой фактор, на практике означает для Европы необходимость уже сейчас наращивать оборонный потенциал до уровня, сопоставимого с российским. И европейские политики, очевидно, это понимают. Так, на той же конференции в Брюсселе Кая Каллас сообщила, что Европе нужно «инвестировать в свой военный потенциал», то есть увеличивать расходы на оборону, при этом осознавая, что речь идет не только о попытках предотвращения войны, но и о подготовке к ней.

Поддержал этот посыл и еврокомиссар по обороне Андрюс Кубилюс, призвав все страны Европы заняться существенным повышением обороноспособности, так как «через пять лет Россия может быть готова к военному столкновению с НАТО и ЕС».

Больше военных

На фоне ведущихся разговоров о возможной эскалации некоторые страны НАТО, особенно географически близкие к России, начали активно работать над повышением своей обороноспособности, в частности наращивать численность вооруженных сил.

Так, власти Польши планировали к концу 2024 года увеличить число военнослужащих с 200 тыс. до 220 тыс. Министр обороны страны отмечал, что рост этого показателя будет продолжаться и дальше, в частности за счет «подготовленных людей, принявших присягу и находящихся в резерве».

Новый члена Альянса — Швеция — к 2030 году увеличит численность войск с нынешних примерно 88 тыс. до 115 тыс. Еще один «новичок» — Финляндия — полагается на резервистов. В мирное время в ее армии служат около 23 тыс. человек. Но президент Александр Стубб рассказывал, что в случае военного конфликта страна может выставить для обороны 280 тыс.

Повышением численности войск озаботились и страны, более удаленные от России. В декабре 2024-го Борис Писториус анонсировал рост численности вооруженных сил ФРГ с нынешних 180 тыс. до 230 тыс. А Испания поставила цель — плюс 20 тыс. человек в течение десятилетия, что позволит достичь законодательно установленного потолка в 140 тыс.

Происходят не только количественные, но и структурные изменения. Например, с 1 января 2025 года воинский призыв был восстановлен в Хорватии. Отслужить надо два месяца. Восстановленная в 2023 году служба в латвийской армии рассчитана уже на 11 месяцев. Борис Писториус также называл ошибкой отмену воинской обязанности в Германии в 2011 году, но в 2024 году всё-таки не стал настаивать на ее возвращении.

На такие действия стран Европы влияют не только прогнозы от служб разведки, но и вполне конкретные процессы, параллельно идущие в российской армии. В сентябре 2024 года Путин подписал указ о повышении штатной численности Вооруженных сил России на 180 тыс. человек — до 1,5 млн военнослужащих. Впрочем, это сравнимо с числом действующих военных в одних лишь США — 1,3 млн человек. А всего НАТО, по данным на лето прошлого года, имеет в своем распоряжении 3,37 млн военных.

Одновременно с процессом увеличения численности армии в некоторых странах Альянса шли кампании по информированию населения о правилах поведения в условиях военного времени.

Так, в конце 2024 года жители Швеции начали получать по почте обновленную брошюру под названием «На случай кризиса или войны». «Уровень военной угрозы растет. Мы должны быть готовы к худшему сценарию — вооруженному нападению на Швецию», — отмечается в самом начале этого документа. В рекомендациях — иметь дома запасы всего необходимого для выживания: питьевую воду, свечи, консервы, туалетную бумагу и так далее. Особо упомянуты медикаменты — например, таблетки йода, которые пригодятся в случае ядерного удара и резкого повышения уровня радиации. Схожие меры по информированию населения предприняли Финляндия, Норвегия и Дания.

«Ежи» на границе

Помимо расширения армии и информирования населения предпринимаются действия и по укреплению границ. Год назад министры обороны стран Балтии согласовали совместное строительство системы укреплений на границах с РФ и Беларусью. Как пояснил тогда глава эстонского Минобороны Ханно Певкур, война в Украине «показала, что помимо техники, боеприпасов и живой силы для защиты Эстонии необходимы оборонительные сооружения».

В соответствии с этими договоренностями к августу в Литве, неподалеку от города Пабраде, появился первый так называемый парк противодействия мобильности противника. Там, у границы с Беларусью, теперь расположены различные заграждения — например, «зубы дракона» и «ежи» — и блокпосты. К маю 2025-го аналогично оборудованные зоны должны появиться и в других потенциально опасных точках.

Эстония в этом году должна начать сооружение 600 бетонных бункеров, в каждом из которых при необходимости смогут разместиться до десяти военных с оборудованием. Помимо этого в планах — установка «зубов дракона», забора, колючей проволоки, противотанковых мин. А на водной границе, возможно, появится цепь буев с лезвиями, подобная той, что летом 2023 года установили власти штата Техас на реке Рио-Гранде на границе с Мексикой.

В Латвии в октябре 2024 года было объявлено о завершении строительства 222 километров заграждений из запланированных 283 километров. Полностью проект будет реализован к октябрю 2025-го. Также в Латвии активно возводятся укрепленные позиции для солдат, противотанковые рвы, минные и другие заграждения и склады боеприпасов.

Тем временем Польша в 2024 году одобрила свою собственную инициативу «Восточный щит», подразумевающую строительство схожих укреплений, препятствий и систем наблюдения. Общий бюджет программы, рассчитанной до 2028 года, оценивается в 10 млрд злотых (около 2,5 млрд долларов США).

«Война России против Украины показала, что создание физических препятствий на открытой местности без естественного оборонительного прикрытия имеет первостепенное значение даже в технологически продвинутых военных действиях», — отмечали в сентябрьском совместном заявлении министры обороны четверки.

Опрошенные агентством Reuters дипломаты из стран ЕС оценивали строительство оборонительной линии протяженностью 700 км примерно в 2,5 млрд евро. Однако в конце года Еврокомиссия выделила на усиление защиты европейских границ с РФ и Беларусью всего 170 млн евро, да и то не четырем, а сразу шести странам (включая Финляндию и Норвегию). И это наглядно продемонстрировало, что основную роль в защите восточноевропейских стран Брюссель возлагает на НАТО.

Новое старое мышление

Отношение НАТО к потенциальной атаке на восточном фланге в последние годы также претерпевало постепенные изменения, но опыт полномасштабного вторжения России в Украину заставил Альянс окончательно изменить подход к защите рубежей.

— После того как страны региона [Центральной и Восточной Европы] вступили в Альянс в 1990-х и 2000-х годах, там было очень ограниченное присутствие НАТО. Это было сделано, чтобы не провоцировать Москву, — рассказал «Новой-Европа» Джейми Ши.

В 1997 году, напоминает он, Альянс взял на себя так называемое «обязательство трех “нет”»: не размещать боевые силы, военную инфраструктуру и ядерное оружие в Центральной и Восточной Европе в обычных мирных условиях. Тем более что в те годы Москва воспринималась в Брюсселе как партнер.

Отношение начало меняться после войны в Грузии в 2008 году. По словам главы Военного комитета НАТО адмирала Роба Бауэра, именно тогда страны НАТО начали подготовку к противостоянию с Россией. Члены Альянса стали возвращаться к принципу коллективной обороны против глобального противника, который был главенствующим в годы холодной войны.

После же аннексии Крыма в 2014 году НАТО, по словам Джейми Ши, «оказалось под сильным давлением со стороны стран Восточной Европы, потребовавших размещения сил и складирования оружия и боеприпасов на своей территории», поскольку прежние договоренности вели к тому, что в случае агрессии российские войска сильно продвинулись бы на запад, не встретив на восточных рубежах НАТО серьезного сопротивления.

В результате еще в 2017 году НАТО развернуло в Латвии, Литве, Эстонии и Польше четыре многонациональные передовые боевые группы (FPF). Это должно было стать сдерживающим фактором, поскольку теперь любое нападение неизбежно привело бы к столкновению с этими силами, а значит, со всем НАТО. После полномасштабного вторжения в Украину были созданы еще четыре такие боевые группы — в Болгарии, Венгрии, Румынии и Словакии.

По мнению Юри Ливикайнена, «в результате российского вторжения в Украину [у членов НАТО] 

И это подразумевает постоянное усиление военного присутствия неподалеку от российской и белорусской границ.

Так, в 2021 году говорилось о 4,6 тыс. военных совокупно в четырех передовых группах. После начала российско-украинской войны эта цифра стала расти и в ноябре 2022-го превысила 10 тыс. Страны — кураторы групп запустили процесс их расширения с уровня батальона до уровня бригады — боевого подразделения численностью в несколько тысяч человек. Например, по этому пути пошла Германия. Ее цель — к 2027 году создать в Литве постоянную немецкую военную базу на 5 тыс. военнослужащих.

Спасти после замедления

Впрочем, аналитики утверждают, что всех этих мер недостаточно, чтобы остановить и отбросить назад потенциального противника. Речь по-прежнему идет только о том, чтобы замедлить вторжение в ожидании основных сил НАТО.

Как отмечали в Атлантическом совете, «не имея танков, авиации, а также с крайне ограниченной артиллерией и противовоздушной обороной государства Балтии, вероятно, пали бы [в случае вторжения] в течение недели». Эстонский полковник Мати Тикерпуу, командующий одной из двух армейских бригад страны, признавал: республика «смогла бы выдержать вторжение [России] в течение пары недель», дожидаясь «прибытия союзных подкреплений».

В случае реальной агрессии Кремля против Европы будет задействована схема, согласованная на саммите НАТО в Мадриде в 2022 году. Раньше силы быстрого реагирования Альянса составляли примерно из 40 тыс. военных, но на саммите было решено, что их численность надо повысить в разы. Теперь предполагается, что 100 тыс. военных могут быть развернуты в течение первых десяти дней после принятия решения. Это в два раза больше и в два раза быстрее, чем предполагали планы НАТО до 2022 года.

На втором этапе можно будет задействовать еще 200 тыс. военных стран НАТО в течение 10–30 дней. А потом, если понадобится, — еще 500 тыс. за 30–180 дней. За это время должны подтянуться силы из-за океана. Как сообщила в 2024 году со ссылкой на источники газета The Telegraph, НАТО уже проработало маршруты, по которым американские военные и бронетехника в случае масштабной сухопутной войны с Россией смогут быть оперативно переброшены на европейский континент. В статье приводятся пять маршрутов к зоне конфликта: из портов Нидерландов, Италии, Греции, Турции и Норвегии. За рамки трех групп, в отдельную категорию, вынесены Союзные силы реагирования (ARF), созданные также в 2024 году с целью немедленного реагирования на возникающие кризисы.

По словам Джейми Ши, ключевая задача для Североатлантического альянса сейчас — найти «правильный баланс между адекватной обороной на передовой и высокомобильными резервными силами, которые могут быть быстро переброшены в любой уголок территории НАТО». Именно поэтому, по его словам, «так важны крупные воздушные, сухопутные и морские учения, проверяющие готовность НАТО реагировать на кризисы и способность выигрывать крупные сражения». И таких учений, как отметил собеседник «Новой-Европа», становится всё больше.

Например, в 2024 году на учениях Steadfast Defender 2024 военные НАТО отработали подобным образом целый ряд различных сценариев, включая переброску военных и техники из Северной Америки в Европу и дальнейшее отражение атак условного противника совместно с европейскими войсками. Эти учения были крупнейшими с момента завершения холодной войны: в них было задействовано более 90 тыс. военнослужащих из 32 стран — членов НАТО.

Финансовый вопрос

В конце 2023 года в одном из своих выступлений глава Военного комитета НАТО адмирал Роб Бауэр отметил, что объем военных планов НАТО по противодействию России уже «достиг 4,5 тысяч страниц», но «теперь вопрос в способности их реализовать в реальности». А это зависит в том числе от того, насколько готов вкладываться в дело каждый из союзников.

В связи с этим ключевая задача, как отмечают руководители НАТО, — обеспечение достаточного для противодействия Москве уровня трат на оборону. Генсек Альянса Марк Рютте не раз призывал все страны-участницы к увеличению соответствующих бюджетных расходов. В 2024 году 23 из 32 стран — членов НАТО достигли целевого уровня трат на оборону в размере 2% от национального ВВП. Это рекордный показатель в истории Альянса, но, по мнению многих, далеко не предельный.

17 января Литва объявила о намерении увеличить свои оборонные расходы до 5–6% от ВВП начиная с 2026 года. Президент объяснил это тем, что «возможность российской военной агрессии всё еще существует».

Такое решение не может не порадовать главного лоббиста подобных мер Дональда Трампа, который требует от других стран НАТО повышения показателя до 5%. Сами США в прошлом году потратили на оборону 3,4% от ВВП. Но в абсолютных цифрах это 967,7 млрд долларов, в то время как на все остальные страны НАТО суммарно пришлось 507 млрд.

Тем не менее для многих членов Альянса цель в 5% сейчас абсолютно нереалистична. Об этом говорили, например, и канцлер ФРГ Олаф Шольц, и министр обороны Италии Гвидо Крозетто. По данным источников газеты Financial Times, на саммите НАТО в июне будет обсуждаться компромиссное решение — достижение всеми участниками целевого показателя в 3% от ВВП.

Холодная война 2.0

В Москве из всей этой активности сделали вывод, что НАТО готовится к вооруженному противостоянию с РФ, тем самым «повышая напряженность и дестабилизируя ситуацию в мире». В частности, с подобными заявлениями выступили министр обороны РФ Андрей Белоусов и замглавы МИД РФ Александр Грушко.

При этом каждый раз чиновники и военные подчеркивают: вся ответственность лежит и будет лежать на Североатлантическом альянсе. Утверждение, что это «Россия хочет напасть на НАТО», Москва отвергает. Так, Владимир Путин назвал эти предположения «чушью» и «бредом собачьим», а тех, кто их высказывает, — «сбрендившими» и «тупыми, как стол».

Тем не менее полномасштабное вторжение России в Украину явно заставило обе стороны перейти помимо словесного противостояния к противостоянию силовому, которое после окончания холодной войны и распада СССР, казалось, ушло в прошлое. В последние три года Россия существенно нарастила военный потенциал и, очевидно, собирается продолжать это делать. В ответ вырос и уровень готовности к возможной военной угрозе у стран НАТО.

Укрепление границ, увеличение трат на оборону и численность национальных армий, наращивание объемов вооружений, усиление взаимодействия внутри НАТО в результате регулярных учений — всё это привело к тому, что цена возможной агрессии для Москвы заметно повысилась. Сдерживающим психологическим фактором можно считать и само постоянное обсуждение в странах Запада возможности атаки со стороны РФ и заявлений о необходимости готовиться к этому.

Но всё же главной гарантией от прямого военного столкновения России и стран НАТО, как никогда сегодня близких к прямому конфликту, остается, как в годы холодной войны, ядерное оружие, которое есть у РФ, США, Великобритании и Франции.

В Стратегической концепции НАТО, принятой на саммите-2022, оно упоминается для «сохранения мира, предотвращения принуждения и сдерживания агрессии». В ядерной доктрине РФ, обновленной в ноябре 2024 года, содержатся похожие по своей сути формулировки: ядерное оружие — это «средство сдерживания, применение которого является крайней и вынужденной мерой». Там же отмечается, что Россия «предпринимает все необходимые усилия для уменьшения ядерной угрозы». Путин и сам не раз повторял, что «в ядерной войне не может быть победителей».

Угроза ядерной войны десятилетиями сдерживала Москву и Запад от неконтролируемой эскалации. Например, об этом говорилось еще в секретном докладе ЦРУ от 1978 года, рассекреченном в 2012-м. В документе рассматривались сценарии войны между НАТО и Организацией Варшавского договора (ОВД) — военно-политическим альянсом социалистических стран под руководством Москвы. Отмечая, что «решающим театром военных действий при крупномасштабном конфликте НАТО с ОВД станет Центральная Европа», аналитики ЦРУ оговаривали, что «с советской точки зрения риски вовлечения в войну с НАТО могут оказаться крайне высокими» из-за «возможности перерастания такой войны в ядерную с непредсказуемыми последствиями». Составители доклада указывали на возможность «эскалации до массивных ядерных ударов против Советского Союза», что стало бы «значительной угрозой самому существованию СССР».

Замена «СССР» на «Россия» делает этот тезис актуальным и сегодня.